Почему проект, направленный вроде бы на защиту от чиновников-хамов, станет новым «резиновым» законом для борьбы с неугодными. Объясняют юрист и лингвист.
Сенатор Андрей Турчак и депутат Госдумы Александр Хинштейн внесли на рассмотрение законопроект, который в СМИ уже окрестили «законом о штрафах чиновникам-хамам». Но мало кто обратил внимание, что в проекте предлагается новая формулировка понятия «оскорбление».
Сейчас в ст. 5.61 КоАП оскорбление понимается как «унижение чести и достоинства другого лица, выраженное в неприличной форме». Авторы законопроекта предлагают такую редакцию:
«…унижение чести и достоинства другого лица или унижение достоинства группы лиц, выраженное в неприличной или в иной унизительной, оскорбляющей общественную нравственность форме».
ЮРИСТ: ЭТО ЛОГИЧЕСКАЯ И ПРАВОВАЯ ОШИБКА
Инициативу комментирует директор и ведущий юрист Центра защиты прав СМИ Галина Арапова:
– Предлагаемое депутатами расширение правового понятия «оскорбление» представляется некачественным. Оскорбление – это всегда унижение чести и достоинства конкретного человека в неприличной форме. Достоинство как правовой термин – это совокупность положительных личностных качеств, осознание ценности этих качеств самим человеком. Достоинство не бывает коллективным. Каждый человек, входящий в любую группу лиц, скажем продавцы, индивидуален, и у него собственная оценка своего достоинства. Нельзя унизить достоинство группы лиц. Это как минимум логическая и правовая ошибка в базовой терминологии. Меняя понятие «оскорбления» таким образом, мы совсем размоем его содержание, и опять у нас будет «резиновая» норма, по которой можно наказать всех за всё, что не понравится кому-то.
Также, на мой взгляд, недопустимо расширять критерии оскорбительной формы высказывания с «неприличной» до «унизительной, оскорбляющей общественную нравственность». Получается определение через определяемое: «унижение достоинства» через унизительное высказывание. Выходит, что оскорбление – это унижение достоинства в форме унизительных и оскорбительных высказываний. Что именно делать становится еще менее понятно, чем было раньше.
Ну и не лишним будет сказать, что понятия «общественной нравственности» нет. Вряд ли статью, защищающую честь и достоинство конкретного человека от адресных оскорбительных высказываний в его адрес, стоит размывать поправками так, что фактически она теряет свое основное предназначение и смысл. Чтобы включить в эту статью ответственность для должностных лиц, которые позволяют себе оскорбительные выпады в адрес граждан, не нужно пытаться исправить само понятие оскорбления так, чтобы запутать всех правоприменителей окончательно.
ЛИНГВИСТ: ФОРМУЛИРОВКИ РАСШИРЯЮТ ПОНЯТИЕ ДО БЕЗГРАНИЧНЫХ ПРЕДЕЛОВ
Мы попросили прокомментировать предложение законодателей лингвиста, кандидата филологических наук, эксперта АНО «Судебно-экспертное агентство» Ольгу Матвееву. Вот что она нам рассказала:
– Оскорбление — одна из самых трагичных страниц в истории становления лингвистической экспертизы и правоприменительной практики, и если предложенный проект о внесении изменений в ст. 5.61 КоАП будет принят, то эта трагическая история будет продолжена.
В конце 90-х – начале 2000-х годов экспертная и судебная практика по этой статье, тогда еще входящей в состав Уголовного кодекса, была столь непоследовательной и противоречивой, что трудно себе вообразить. Имеющими неприличную форму и соответственно являющимися оскорблением признавались любые слова литературного языка, имеющие в системе языка или приобретающие в определенном контексте негативное значение. Здесь можно привести многочисленные примеры, когда слова литературного языка (альфонс, вор, тракторист, адвокат и пр.) квалифицировались как оскорбление в связи с тем, что в них внезапно кто-то видел неприличную форму.
Дело в том, что понятие «неприличной формы» – это совершенно искусственный конструкт, созданный законодателем и не существовавший ранее в лингвистике. Только в последнее время, после появления Методики по делам об оскорблении, разработанной специалистами РФЦСЭ Минюста России, экспертная и судебная практика по делам об оскорблении стала приобретать очертания единообразной (замечу, что она все еще разнится в зависимости от применяемой методики (методика Минюста или МВД) или собственных представлений эксперта, но в любом случае уже наметились какие-то определенные подходы, которые можно систематизировать, проверять их обоснованность и пр.).
Что предлагается в новом законопроекте? Прежде всего отмечу, что подобная формулировка нарушает требования юридической техники в части ее лингвистических аспектов. Во-первых, налицо имеющийся в определении порочный круг: оскорбление определяется через оскорбляющую общественную нравственность форму, то есть неизвестное определяется через неизвестное.
Во-вторых, очевиден оценочный характер понятия, не ограниченного какими-либо объективными критериями, что является грубой ошибкой юридической техники. При этом в закон вводится новый искусственный оценочный конструкт, поскольку понятия «иной унизительной, оскорбляющей общественную нравственность формы» нет ни в одной науке, соответственно, нет лиц, обладающих специальными знаниями в этой сфере. Специалисты в какой области знания это могут определить наличие «иной унизительной формы»? Лингвистики? Этики? Какой-то иной? Ни в одной области современного знания нет такого понятия и критериев для диагностики. Другой круг вопросов касается формулировки в части «унижения группы лиц». О каких группах лиц идет речь? Чем отличается данная формулировка от унижения достоинства группы лиц, предусмотренная статьей 20.3.1. КоАП РФ «Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства». В какой части данные нормы пересекаются?Однозначного ответа нет ни на один из указанных вопросов.
Предлагаемая формулировка расширяет понятие оскорбления до безграничных пределов – до обыденного понимания, когда как оскорбление может восприниматься все что угодно. По сути дела ключевой момент здесь – восприятие высказывания его адресатом как унизительного, поскольку критериев «иной унизительной формы» нет, как нет и какого-либо вербализованного, очерченного понятия общественной нравственности. Обращение к неопределенной «унизительной форме» переносит нас в сферу субъективного восприятия, следствием чего становится возможным квалифицировать как имеющее унизительную форму любое высказывание. Подогнать любое негативно-оценочные высказывание под форму, оскорбляющую общественную нравственность, не составит труда, поскольку размытость и неопределенность этого понятия позволит «аргументированно» включить в него любое не понравившееся кому-либо высказывание.
Дело в том, что оскорбление в обыденном понимании гораздо шире, чем в юридическом. По сути понятие формы в законопроекте нивелируется и сводится к содержанию: если для юридической квалификации высказывания как оскорбления необходимым признаком является неприличная форма, то в обыденном понимании к оскорблению относят любые слова с негативной семантикой.
Методика Минюста критерии неприличной формы, критерии оскорбительности перечисляет достаточно четко, и чтобы их расширять, нужно понимать, на каких основаниях это делать. Ни языковых, ни лингвистических, ни юридических сколько-нибудь объективированных критериев здесь нет – понятие «иной унизительной, оскорбляющей общественную нравственность формы» не существует ни в лингвистике, ни в юриспруденции. Вводя понятие «иной унизительной, оскорбляющей общественную нравственность формы», законодатель отбрасывает нас в конец 90-х — начало 2000 -х, когда каких-либо параметров неприличной формы и оскорбления не существовало вообще. Апеллировать к оскорблению общественной нравственности и иной унизительной форме — это не просто плохая идея, это очередная катастрофа экспертизы и правоприменения.
Оскорбление всегда было и будет социальной конвенцией, поэтому прежде чем вводить новые понятия и санкции нужно внятно объяснить нормы, подлежащие соблюдению, нужно понимать критерии запрещаемого. Предлагаемые формулировки будут способствовать активному пополнению бюджета и расправе с неугодными – это пока единственно очевидное следствие, которое можно гарантировать в случае принятия такого законопроекта.
Источник: Центр защиты прав СМИ