Законопроект о поправках в Гражданский кодекс предусматривает модернизацию всех его четырех частей, в том числе последней, «отвечающей» за интеллектуальную собственность. От поправок ждали, в частности, обширного нового регулирования отношений в Интернете, поскольку «виртуальная реальность» все сильнее вторгается в реальный гражданский оборот и все чаще становится предметом судебных разбирательств.
Однако новации в этой сфере оказались весьма скромными. Само слово «Интернет» в законопроекте встречается всего 17 раз. Самым «радикальным» новшеством стало предложенное разработчиками определение термина «интернет-сайт». Плюс из судебной практики перекочевали в проект нормы об ответственности провайдеров. А также предлагается расширить толкование смежных с темой Интернета норм об открытых лицензиях. На этом, собственно, нововведения и заканчиваются. Между тем, опрошенные РАПСИ эксперты полагают, что назрели куда более решительные перемены.
Определение интернет-сайту разработчики законопроекта дали как-то мимоходом. В статье о правах авторов производных и составных произведений они решили расширить перечень составных произведений и к антологиям, энциклопедиям, базам данных, атласам и прочим подобным добавили интернет-сайты. В связи с чем понадобилось определить данную, нигде ранее в Кодексе не встречающуюся сущность.
Формулировка предложена такая: «Интернет-сайтом является представленная в объективной форме совокупность самостоятельных материалов, систематизированных таким образом, чтобы эти материалы могли быть размещены в сети Интернет».
По словам партнера юркомпании Goltsblat BLP Елены Трусовой, определение получилось из разряда классического: «Веревка есть вервие простое». Оно не отражает главных технических особенностей сайта, состоящих в наличии внутренней структуры, позволяющей перемещаться между страницами навигации и т.д. И в таком виде может быть использовано для обозначения практически любой совокупности информационных материалов.
«Это определение, как мне кажется, будет уточняться по мере накопления правоприменительной практики. Пока же оно особо ничего не дает, кроме того, что законодатели признали существование такой особой информационной среды, как Интернет, и то, что в этой среде есть интернет-сайты», — считает Трусова.
Посредники могут не беспокоиться
В законопроекте появляется еще один новый термин «информационный посредник», используемый в качестве синонима понятию «интернет-провайдер». А сам Кодекс предлагается дополнить отдельной статьей «Особенности ответственности информационного посредника». Выделяются информпосредники двух видов: осуществляющие передачу материала и предоставляющие возможность размещения материала в сети Интернет.
И те, и другие при наличии вины должны нести ответственность за нарушение интеллектуальных прав. При этом в проекте особо оговариваются случаи освобождения провайдеров от ответственности.
Так, «передающий» информпосредник не отвечает за нарушение интеллектуальных прав, если он никак не изменял передаваемую информацию, а также «не знал и не должен был знать о том, что использование соответствующего результата интеллектуальной деятельности или средства индивидуализации лицом, инициировавшим передачу материала», является неправомерным.
«Размещающий» информпосредник не отвечает, если он «не знал и не должен был знать», а также при условии, что он своевременно принял необходимые и достаточные меры по устранению последствий нарушения интеллектуальных прав.
Нормы, предложенные в ГК РФ, несколько отличаются от правовой позиции Высшего арбитражного суда, выработанной при рассмотрении прецедентных дел «Мастерхоста» и «Агавы-софт».
В постановлении по последнему спору, например, говорилось, что провайдер, а также владелец соцсети или файлообменника (границы между ними ВАС не проводил), не отвечает на нарушение авторских и смежных прав при наличии четырех условий: он не инициировал передачу информации, не выбирал ее получателя, не влиял на ее целостность и принял превентивные меры по предотвращению нарушения исключительных прав.
В качестве превентивных мер, подсказал ВАС, судом может быть признано установление провайдером ограничения объема и доступности размещаемой информации, наличие в пользовательском соглашении обязанности пользователя соблюдать законодательство и безусловного права провайдера удалить незаконно размещенный контент.
У экспертов двойственные впечатления от предложенных норм. «С одной стороны, ответственность ввели, но с другой какой-то реальной возможности привлечения провайдеров ответственности не появилось. Слишком много оговорок, позволяющих ускользнуть от ответа», — отмечает Елена Трусова.
Она полагает, что наш законодатель со временем откажется от доктрины «не знал и не мог знать» и придумает какие-то другие критерии для оценки действий провайдеров. Даже в постановлении ВАС по делу «Агавы-софт» таких критериев больше.
«Сейчас все интернет-порталы начнут вывешивать правила поведения, где будут звучать такие презумпции: мы не обязаны контролировать содержание информации пользователей, мы не отвечаем, у нас нет технической возможности. И, ссылаясь на это, будут говорить: а мы не знали и не должны были знать», — предполагает Трусова.
Провайдеры будут отвечать
Остается, правда, один концептуальный вопрос: а кто вообще должен отвечать за нарушение авторских прав в Интернете пользователь, разместивший нелегальный контент, администратор (владелец) ресурса, где этот контент появился, или провайдер, доставляющий контрафакт до потребителя?
«С юридической точки зрения, пользователя-нарушителя привлечь было бы логичнее всего, но интерес истца в таких спорах заключается не в том, чтобы некому индивидууму создать сложности и проблемы. Юрлица заинтересованы, прежде всего, в возмещении убытков, причем в крупных размерах», — говорит Елена Трусова.
А преследование пользователей может иметь разве что устрашающий эффект: привлекли к ответственности нескольких активных нарушителей остальные, может быть, испугаются и не станут нарушать закон. Но в нашей стране такое решение проблемы приведет скорее к обратному результату.
Достаточно вспомнить дело против Александра Поносова, директора сельской школы, в которой обнаружили пиратские компьютерные программы. Возмущение в обществе было вызвано тогда разными нюансами, но на сторону правообладателя точно никто не встал. Потому что для большей части нашего общества Интернет это территория свободы, а авторское право выдумка акул империализма, чтобы зарабатывать деньги на бедных юзерах. Так что компании, преследуя нарушителей-пользователей, несут репутационные издержки.
«Вопрос в данном случае не только правовой, он комплексный экономико-правовой», — полагает Трусова.
Таким образом, идеологически проблема ответственности за интернет-нарушения на мировом уровне, скорее всего, решена: наряду с нарушителями-гражданами и даже в большей степени будут отвечать компании, создающие условия для нарушений и оперативно не устраняющие нарушения. То есть, языком поправок в ГК, информационные посредники передающие и размещающие.
Эксперты отмечают такой тренд: если 3-4 года назад можно было услышать от бизнеса точку зрения, что пиратство в сети это своего рода дополнительная реклама и что человек, прочитавший книжку в Интернете, потом ее купит, так как читать с экрана неудобно, то сейчас подходы меняются: крупные медиа- и кинокомпании хотят сами зарабатывать деньги через Интернет. А как это сделать, если практически любой интеллектуальный продукт можно скачать совершенно бесплатно?
Очевидно, что крупный бизнес будет все больше денег вкладывать в борьбу с пиратством. И, скорее всего, этот процесс будет сопровождаться ужесточением правового регулирования. В том числе и в России, где предложенные поправки в ГК, касающиеся сферы Интернета, выглядят пока весьма либеральными.
Сергей Феклюнин, РАПСИ
Опубликовано: http://www.ria.ru/society/20120426/635713275.html