Настоящий материал (информация) произведен и (или) распространен иностранным агентом Фондом «Центр Защиты Прав СМИ» либо касается деятельности иностранного агента Фонда «Центр Защиты Прав СМИ»

Дело о проверке конституционности части 3 статьи 138 Уголовного кодекса РФ в связи с жалобами граждан С.В. Капорина, И.В. Коршуна и других (досье №998)

Краткое изложение материалов дела

Конституционный Суд РФ признал не противоречащим Конституции положение части 3 статьи 138 Уголовного кодекса РФ, поскольку оно предполагает, что уголовная ответственность наступает за производство, сбыт или приобретение специальных технических средств, предназначенных для негласного получения информации, если эти действия осуществляются без соответствующей лицензии, а сами специальные технические средства разработаны и предназначены именно для негласного (т.е. тайного, неочевидного) получения информации, затрагивающей конституционные права личности.

Обстоятельства дела

В конституционный суд поступило несколько жалоб граждан о конституционности части 3 статьи 138 УК Российской Федерации. Данная норма устанавливает уголовную ответственность за незаконные производство, сбыт или приобретение специальных технических средств, предназначенных для негласного получения информации. Один из заявителей просил также проверить конституционность постановления Правительства РФ, которое устанавливает перечень видов специальных технических средств, предназначенных (разработанных, приспособленных, запрограммированных) для негласного получения информации в процессе осуществления оперативно-розыскной деятельности.

Заявители считали, что спорная норма является нечеткой, допускающей неопределенности в толковании, нет используемого в ч. 3 ст. 138 УК РФ понятия технических средств, предназначенных для негласного получения информации, их исчерпывающего перечня, признаков и критериев отграничения от технических средств, разрешенных к обороту.

31 марта 2011 года Конституционный Суд вынес постановление, которым признал оспариваемую норму конституционной.

Мотивировка суда

Относительно Постановление Правительства Конституционный Суд РФ указал, как следует из правовой позиции Конституционного Суд, оно может быть проверено в порядке конституционного судопроизводства по жалобе гражданина в связи с конкретным делом лишь в том случае, если принято во исполнение полномочия, возложенного на Правительство федеральным законом, по вопросу, не получившему содержательной регламентации в этом федеральном законе, и если именно на основании такого уполномочия Правительство Российской Федерации непосредственно осуществило правовое регулирование соответствующих общественных отношений.

Конституционный Суд подчеркнул, что оспариваемый Перечень

«разработан и утвержден Правительством РФ во исполнение предписания федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности», конституционность которого никем из заявителей, включая А.Г. Трубина, не оспаривается. Кроме того, следует учесть, что этот нормативный правовой акт является предметом обращения А.Г. Трубина лишь постольку, поскольку ранее Конституционным Судом Российской Федерации ему было отказано в принятии к рассмотрению жалобы на нарушение его конституционных прав частью третьей статьи 138 УК Российской Федерации (Определение от 28 мая 2009 года N 634-О-О). Конституционный Суд Российской Федерации, принимая во внимание бланкетный характер оспариваемой нормы и, соответственно, необходимость ее применения в системном единстве с положениями других нормативных правовых актов, пришел к выводу, что сама по себе она не может, вопреки утверждению заявителя, расцениваться как неопределенная».

Конституционный суд пришел к выводу, что в данном деле сталкиваются право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, с одной стороны, и права на свободу информации, на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности, с другой стороны. Последние, по мнению Конституционного Суда,

«не должны, как того требует ее статья 17 (часть 3), осуществляться с нарушением прав и свобод других лиц. Между тем эти права — если ими затрагиваются права личности, гарантированные статьями 23, 24 (часть 1) и 25 Конституции Российской Федерации, — осуществляются как ограничивающие указанные права личности, которые находятся под особой, повышенной защитой Конституции Российской Федерации и ограничение которых требует наличия предусмотренных федеральным законом оснований и (или) допускается только по судебному решению, вынесенному в соответствии с таким федеральным законом.».

Суд подчеркнул, что государство обязано осуществлять защиту прав на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, на тайну переписки, телефонных переговоров, а установление уголовной ответственности за незаконные производство, сбыт или приобретение специальных технических средств, предназначенных для негласного получения информации является превентивной мерой защиты.

Поскольку заявители ссылались на неопределенность нормы, то Конституционный суд напомнил, что при анализе степени неопределенности нормы необходимо учитывать не только текст, но и место нормы, но и ее место в правовой системе.

Исходя из системного толкования Конституционный суд признал, что специальные технические средства – это средства предназначенные (разработанные, приспособленные, запрограммированные) именно для целей негласного (т.е. тайного, неочевидного, скрытного) получения информации. Суд указал, что

«В частности, это могут быть технические средства, которые закамуфлированы под предметы (приборы) другого функционального назначения, в том числе бытовые, обнаружение которых в силу малогабаритности, закамуфлированности или технических параметров возможно только при помощи специальных устройств, которые обладают техническими характеристиками, параметрами или свойствами, прямо обозначенными в соответствующих нормативных правовых актах, которые функционально предназначены для использования специальными субъектами».

Таким образом, Конституционный Суд признал положение части третьей статьи 138 УК РФ не противоречащим Конституции РФ, поскольку

«по конституционно-правовому смыслу данного положения в системе действующего правового регулирования — предполагается, что уголовная ответственность наступает за производство, сбыт или приобретение таких специальных технических средств, которые предназначены (разработаны, приспособлены, запрограммированы) для негласного (т.е. тайного, неочевидного, скрытного) получения информации, затрагивающей права личности, гарантированные статьями 23, 24 (часть 1) и 25 Конституции Российской Федерации, виды, свойства и признаки которых определены соответствующими федеральными законами и изданными на их основе нормативными правовыми актами Правительства Российской Федерации и свободный оборот которых не разрешен, если указанные действия совершаются без соответствующей лицензии и не для нужд органов, уполномоченных на осуществление оперативно-розыскной деятельности.»